Поезд издалека - Евгений Клячкин

Дальний слышится гудок,

рельсы шепчутся о чём-то,

пасажирский, иль товарный

им пока не угадать.

По щеке скользит цветок,

вьётся труженица-пчёлка,

будто до него и верно

не секунды, а года.

Безразличный примем вид

или лучше — беззаботный.

Будто и взаправду поезд —

электричка, товарняк.

Ну проедет, пролетит,

полно врать перед собой-то,

жуй травинку, успокойся,

ты сейчас увидишь знак.

Вот дымок сороковых,

тепловоз пятидесятых,

на подножках на вагонных

по вдвоём и по втроём.

Кто сумел — на боковых,

остальные на висячих,

едем, едем незаконно,

в завтра светлое своё.

Значит поезд вон какой!..

Где там нижняя подножка?

Ну, привет, пацан губастый,

мы прорвёмся, но держись.

Ты упрись в неё ногой,

да всерьез, не понарошке,

незнакомое — опасно,

эта штука парень — жизнь.

Пролистает паровоз пару вёрст,

намотает их на оси колёс,

перепуталось там всё, не сошлось,

натянулось, напряглось, порвалось

и клочками унеслось.

Паровоз…

Так и катится состав,

как мелодия по струнам,

всё что крупно, всё что мелко,

есть и топливо и груз.

Эй, в машине, не устал?

Видишь, и не так уж трудно

вовремя заметить стрелку,

вовремя запрятать грусть.

Вот купейный мой вагон —

до начала целый поезд.

Как-то быстро всё пропето —

даже ахнуть не успел.

Ведь казалось — на роман.

Ну, по крайней мере, — повесть…

Восемь строчек, два куплета —

вот и всё, что было, спел.

Ну зачем цепочку рвать,

многоточие — не точка,

вон полянка, где лежал ты,

мимо окон поплыла.

Непримятая трава:

ни окурка, ни следочка.

И остались, как ни жалко,

лишь ромашка да пчела.

Далекий чується гудок,

рейки шепочуться про щось,

пасажирський, або товарний

їм поки не вгадати.

По щеці ковзає квітка,

в'ється трудівниця-бджілка,

нібито до нього і вірно

не секунди, а року.

Байдужний візьмемо вигляд

або краще — безтурботний.

Неначе і насправді поїзд —

електричка, товарняк.

Ну проїде, пролетить,

повно брехати перед собою,

жуй травинку, заспокойся,

ти зараз побачиш знак.

Ось димок сорокових,

тепловоз п'ятдесятих,

на підніжках на вагонних

по вдвох і по втрьох.

Хто зумів — на бокових,

інші на висячих,

їдемо, їдемо незаконно,

завтра завтра світле своє.

Значить поїзд геть який!

Де там нижня підніжка?

Ну, привіт, пацан губастий,

ми прорвемося, але тримайся.

Ти впрись у неї ногою,

так всерйоз, не навмисно,

незнайоме — небезпечно,

ця штука хлопець — життя.

Погортає паровоз пару верст,

намотає їх на осі коліс,

переплуталося там все, не зійшлося,

натягнулося, напружилося, порвалося

і клочками внеслося.

Паровоз…

Так і котиться склад,

як мелодія по струнам,

все що крупно, все що дрібно,

є і паливо та вантаж.

Гей, у машині, не втомився?

Бачиш, і не так вже й важко

вчасно помітити стрілку,

вчасно заховати смуток.

Ось мій купейний вагон —

до початку цілий поїзд.

Якось швидко все пропете —

навіть ахнути не встиг.

Адже здавалося — на роман.

Ну, принаймні, повість…

Вісім рядків, два куплети

ось і все, що було, заспівав.

Ну навіщо ланцюжок рвати,

крапка — не точка,

Ось галявина, де ти лежав,

повз вікна попливла.

Неприм'яті трави:

ні недокурка, ні слідка.

І залишилися, як ні шкода,

лише ромашка та бджола.