История о том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира - Александр Галич

У жене моей спросите, у Даши,

У сестре ее спросите, у Клавки,

Ну, ни капельки я не был поддавши,

Разве только что — маленько — с поправки!

Я культурно проводил воскресенье,

Я помылся и попарился в баньке,

А к обеду, как сошлась моя семья,

Начались у нас подначки да байки!

Только принял я грамм сто, для почина

(Ну, не более, чем сто, чтоб я помер!),

Вижу — к дому подъезжает машина,

И гляжу — на ней обкомовский номер!

Ну, я на крылечко — мол, что за гость,

Кого привезли, не чеха ли?!

А там — порученец, чернильный гвоздь,

«Сидай, — говорит, — поехали!»

Ну, ежели зовут меня,

То — майна-вира!

В ДК идет заутреня

В защиту мира!

И Первый там, и прочие — из области.

Ну, сажусь я порученцу на ноги,

Он — листок мне,

Я и тут не перечу.

«Ознакомься, — говорит, — по дороге

Со своею выдающейся речью!»

Ладно — мыслю — набивай себе цену,

Я ж в зачтениях мастак, слава Богу!

Приезжаем, прохожу я на сцену, И сажусь со всей культурностью сбоку.

Вот моргает мне, гляжу, председатель:

Мол, скажи свое рабочее слово!

Выхожу я,

И не дробно, как дятел,

А неспешно говорю и сурово:

«Израильская, — говорю, — военщина

Известна всему свету!

Как мать, — говорю, — и как женщина

Требую их к ответу!

Который год я вдовая,

Все счастье — мимо,

Но я стоять готовая

За дело мира!

Как мать вам заявляю и как женщина!..»

Тут отвисла у меня, прямо, челюсть,

Ведь бывают же такие промашки!

-

Этот сучий сын, пижон-порученец

Перепутал в суматохе бумажки!

И не знаю — продолжать или кончить,

В зале, вроде, ни смешочков, ни вою…

Первый тоже, вижу, рожи не корчит,

А кивает мне своей головою!

Ну, и дал я тут галопом — по фразам,

(Слава Богу, завсегда все и то же!)

А как кончил —

Все захлопали разом,

Первый тоже — лично — сдвинул ладоши.

Опосля зазвал в свою вотчину

И сказал при всем окружении:

«Хорошо, брат, ты им дал, по-рабочему!

Очень верно осветил положение!»…

Вот такая история!

У дружині моєї запитайте, у Даші,

У сестрі її запитайте, у Клавки,

Ну, ні крапельки я не був піддавши,

Хіба щощо-маленько-з поправки!

Я культурно проводив неділю,

Я помився і попарився в лазні,

А до обіду, як зійшлася моя сім'я,

Почалися у нас підначки та байки!

Тільки прийняв я грам сто, для почину

(Ну, не більше, ніж сто, щоб я помер!),

Бачу - до будинку під'їжджає машина,

І дивлюся — на ній обкомівський номер!

Ну, я на ганок — мовляв, що за гость,

Кого привезли, не?чеха?!

А там — порученець, чорнильний цвях,

«Сидай,— каже,— поїхали!»

Ну, якщо звуть мене,

То — майна-віра!

В ДК йде заутреня

Захист світу!

І Перший там, і інші — з області.

Ну, сідаю я порученцю на ноги,

Він — листок мені,

Я і тут не суперечу.

«Ознайомся, — каже, — по дорозі

Зі своєю видатною промовою!»

Ладно — мислю — набивай собі ціну,

Я в зачитаннях художник, слава Богу!

Приїжджаємо, проходжу я на сцену, і сідаю зі всією культурністю збоку.

Ось моргає мені, дивлюся, голова:

Мовляв, скажи своє робоче слово!

Виходжу я,

І не дрібно, як дятел,

А неспішно кажу і суворо:

«Ізраїльська, — кажу, — воєнщина

Відома всьому світу!

Як мати, — кажу, — і як жінка

Вимагаю їх до відповіді!

Котрий рік я вдова,

Все щастя — повз,

Але я стояти готова

За справу світу!

Як мати вам заявляю і як жінка!..»

Тут відвисла у мене, прямо, щелепа,

Адже бувають такі промахи!

-

Цей сучий син, піжон-порученець

Переплутав у метушні папірці!

І не знаю — продовжувати чи закінчити,

У залі, начебто, ні смішочків, ні...

Перший теж, бачу, пики не корчить,

А киває мені своєю головою!

Ну, і дав я тут галопом — зафразами,

(Слава Богу, завжди все і те ж!)

А як скінчив —

Всі заляпали разом,

Перший теж - особисто - зсунув долоні.

Після закликав у свою вотчину

І сказав при всьому оточенні:

«Добре, брате, ти їм дав, по-робочому!

Дуже правильно висвітлив становище!»…

Ось така історія!