Глухари - Александр Розенбаум

Глухари на токовище бьются грудью до крови,

Не на шутку расходились — быть бы живу…

Так и мы когда-то жили, от зари и до зари,

И влюблялись, и любили — мчались годы с той поры.

Мчались годы, стёрлись клювы, раны зажили давно,

Только шрамы доброй памятью остались.

А рябину всю склевали да порвали на вино,

Но кто помнил — прилетали на знакомое окно.

Тянет осенью из леса… Дом, над крышей вьётся дым…

И антоновка созрела, пожелтела…

Оглянуться не успел я — друг мой Вовка стал седым,

А ведь тоже, было дело, передёргивал лады.

На болотах всё как прежде, крылья хлопают вдали,

Всё буянят, всё расплёскивают удаль.

Ну, а я уже не буду — занавесочку спалил —

И то вспомню, то забуду, как за птичками ходил.

Глухари на токовище бьются грудью до крови,

Не на шутку расходились — быть бы живу…

Так и мы когда-то жили, от зари и до зари,

И влюблялись, и любили — мчались годы с той поры.

Глухарі на токовище б'ються грудьми до крові,

Не на жарт розходилися — бути би живу...

Так і ми коли жили, від зарі і до зарі,

І любилися, і любили — мчали роки з того часу.

Мчали роки, стерлися дзьоби, рани загоїлися давно,

Тільки шрами доброю пам'яттю залишились.

А горобину всю склювали та¦порвали на вино,

Але хто пам'ятав — прилітали на знайоме вікно.

Тягне восени з лісу... Будинок, над дахом в'ється дим...

І антоновка дозріла, пожовкла…

Озирнутися не встиг я — друг мій Вовка став сивим,

А ведь теж, було діло, пересмикував лади.

На болотах все як раніше, крила ляскають вдалині,

Все буянять, все розплющують молодецтво.

Ну, а я уже не буду — фіранку спалив —

І то згадаю, то забуду, як за птичками ходив.

Глухарі на токовище б'ються грудьми до крові,

Не на жарт розходилися — бути би живу...

Так і ми коли жили, від зарі і до зарі,

І любилися, і любили — мчали роки з того часу.