Мне судьба до последней черты - Владимир Высоцкий

Мне судьба — до последней черты, до креста

Спорить до хрипоты (а за ней — немота),

Убеждать и доказывать с пеной у рта,

Что — не то это все, не тот и не та!

Что — лабазники врут про ошибки Христа,

Что — пока еще в грунт не влежалась плита, —

Триста лет под татарами — жизнь еще та:

Маета трехсотлетняя и нищета.

Но под властью татар жил Иван Калита,

И уж был не один, кто один против ста.

Пот намерений добрых и бунтов тщета,

Пугачевщина, кровь и опять — нищета…

Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, —

Повторю даже в образе злого шута, —

Но не стоит предмет, да и тема не та, —

Суета всех сует — все равно суета.

Только чашу испить — не успеть на бегу,

Даже если разлить — все равно не смогу;

Или выплеснуть в наглую рожу врагу —

Не ломаюсь, не лгу — все равно не могу;

На вертящемся гладком и скользком кругу

Равновесье держу, изгибаюсь в дугу!

Что же с чашею делать?!

Разбить — не могу!

Потерплю — и достойного подстерегу:

Передам — и не надо держаться в кругу

И в кромешную тьму, и в неясную згу, —

Другу передоверивши чашу, сбегу!

Смог ли он ее выпить — узнать не смогу.

Я с сошедшими с круга пасусь на лугу,

Я о чаше невыпитой здесь ни гугу —

Никому не скажу, при себе сберегу, —

А сказать — и затопчут меня на лугу.

Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!

Может, кто-то когда-то поставит свечу

Мне за голый мой нерв, на котором кричу,

И веселый манер, на котором шучу…

Даже если сулят золотую парчу

Или порчу грозят напустить — не хочу, —

На ослабленном нерве я не зазвучу —

Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!

Лучше я загуляю, запью, заторчу,

Все, что за ночь кропаю, — в чаду растопчу,

Лучше голову песне своей откручу, —

Но не буду скользить словно пыль по лучу!

…Если все-таки чашу испить мне судьба,

Если музыка с песней не слишком груба,

Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, —

Я уйду и скажу, что не все суета!

Мені доля — до останньої межі, до хреста

Сперечатися до хрипот (а за ній — німота),

Переконувати і доказувати з піною у рота,

Що — не то це все, не той і не та!

Що — лабазники брешуть про помилки Христа,

Що — поки що в ґрунт не влежалася плита, —

Триста років під татарами— життя ще те:

Маєта трисотлітня і бідність.

Але під владою татар жив Іван Калита,

І вже був не один, хто один проти ста.

Пот намірів добрих і бунтів марність,

Пугачовщина, кров і знову — злидні...

Нехай не раз, нехай спершу не зрозуміють ні чорта, —

Повторю навіть в образі злого блазня, —

Але не стоить предмет, так і тема не та, —

Суєта всіх суєт - все одно суєта.

Тільки чашу випити - не встигнути на бігу,

Навіть якщо розлити — все одно не зможу;

Або виплеснути в нахабну пику ворогові.

Не ламаюся, не брешу — все одно не можу;

На гладкому і слизькому колі, що обертається.

Рівновагу тримаю, згинаюся в дугу!

Що ж із чашею робити?!

Розбити - не можу!

Потерплю — і гідного підстерегу:

Передам — і не треба триматися в кругу

І в крім'яну темряву, і в неясну згу, —

Другу перевіривши чашу, втечу!

Чи зміг він випити — дізнатися не змогу.

Я з що зійшли з круга пасусь на лугу,

Я про чаше невипитої тут ні гугу —

Нікому не скажу, при собі березі,—

А сказати — і затопчуть мене на лугу.

Я до рвоти, хлопці, за вас клопочу!

Може, хтось колись поставить свічку

Мені за голий мій нерв, на якому кричу,

І веселий манер, на кому жартую...

Навіть якщо обіцяють золоту парчу

Або псування загрожують напустити — не хочу, —

На ослабленому нерві я не зазвучу —

Я вже свій підтягну, підновлю, підгвинчу!

Краще я загуляю, зап'ю, заторчу,

Все, що за ніч кропаю, — в чаду розтопчу,

Краще голову пісні своєї відкручу, —

Але не буду ковзати немов пил по променю!

…Якщо ​​все-таки чашу випити мені доля,

Якщо музика з піснею не дуже груба,

Якщо раптом доведу, навіть із піною біля рту,—

Я піду і скажу, що не все марнота!