Одноклассница - Олег Митяев

Мы с одноклассницею загорелой

Учили алгебру и ели спелый

Крыжовник бурый в подъезде влажном,

И я молчал тогда о самом важном.

А капли били по карнизам дома,

И был учебник «УЧПЕДГИЗа» новый.

И мы не знали, что жизнь промчится

И эта алгебра не пригодится

Где-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

И впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечная.

И пахли волосы дождем и солнцем,

И мы прозрачны были с ней до донца.

Не прибавлялось серьезных знаний

От грома дальнего и плеч касаний.

А красный галстук шел ей даже дома.

Ее отец был секретарь райкома,

Но разве мог он распорядиться,

Чтоб мы друг другу прекратили сниться?

Где-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

И впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечная.

На пляже люди весело визжали,

И в этот день они переезжали,

А я был в лагерь тогда отправлен,

И на две смены был весь мир отравлен.

И я вернулся в город, как в пустыню,

И ждал зимы, надеясь, что простыну,

Чтоб объявили для всех печально

Потом по радио официально

Что где-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

Но впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечная.

Но, слава Богу, все остались живы,

А то, что мир порой бывает лживым,

Нам стало ясно, и только грустно,

Что все молчали письменно и устно.

И мы не виделись потом ни разу,

И победил, конечно, светлый разум.

Мы с этой жизнью всегда справлялись,

Но где бы ни были, опять встречались

Что где-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

Но впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечная.

Ми з однокласницею загорелой

Учили алгебру і елі спелий

Крижовник бурий в подъезде влажном,

І я молчав тоді про самого важливого.

А капли били по карнизам дома,

І був навчальний посібник «УЧПЕДГИЗа» новий.

І ми не знали, що життя промчиться

І ця алгебра не приходить

Де-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

И впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечна.

І пахли волоси дощем і сонцем,

І ми прозорі були з нею до донца.

Не прибавлялось серйозних знань

От грома дальнего и плечи касаний.

А красный галстук шел ей даже дома.

Ее отец был секретарь райкома,

Но разве мог он распорядиться,

Щоб ми друг другу припинили сниться?

Де-то на затерянном острове,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

И впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечна.

На пляжі люди весело візжали,

І в цей день вони переезжали,

А я був в лагерь тоді відправлений,

И на две смены был весь мир отравлен.

Я вернулся в город, как в пустыню,

И ждал зимы, надеясь, что простону,

Щоб об'явили для всіх печально

Потом по радіо офіційно

Що де-то на затерянному острові,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

Но впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечна.

Но, слава Богу, все остались живы,

А то, что мир порой бывает живым,

Нам стало ясно, і тільки грубо,

Що все молчали письменно і устно.

І ми не бачили потом ні разу,

Я переміг, звичайно, світлий розум.

Ми з цим життям справлялись завжди,

Но где бы ни были, опять встречались

Що де-то на затерянному острові,

Где лето прячет мокрых стрекоз в траве,

Но впереди бесконечная

Жизнь неосознанно вечна.