Про Таню Сытину и всех остальных - Михаил Круг

Ректор кашлял в кулак, крепко тужился, делал вид, что вниманья заслуживал,

Графином бренчал — не с похмелья ли, а?- да, ему нынче не до веселия!

Со студентами — нервы струнами, — флюс — декан его часто подтрунивал…

Что чесать язык — дело прошлое, — а намедни его огорошили.

В среду вечером телефон звонит, и инкогнито в трубку говорит,

Что студентка его — Таня Сытина — тест на СПИД прошла положительно.

Ректор к ужину не притронулся, даже сто грамм не тяпнул для тонуса, —

Ну попробуй тут не расстроиться: они ж спали с Танюхой на Троицу!

В институт пришел — туча черная, уж не в радость и степень ученая,

И хватил его вдруг озноб с хандрой, вызывает сам лично завкафедрой.

У завкафа лицо неопрятное, и глаза под бровями попрятаны,

И сказал он, вздохнув, с многоточием: «Значит, братья с тобой мы молочные!»

И назначили вместе собрание — осудить эти шалости Танины,

Чтоб вопрос ставить об отчислении за ее, так сказать, поведение.

Всем и верилось — и не верилось, Танька ж шла вразнос — ко всем клеилась,

Даже Флюс — декан с больным копчиком из-под линз косил ей под кофточку.

Танька Сытина — девка видная, ну за что ее — не обидно ли?

Вдруг — откуда хвосты и задолженности, — а ведь с ней кувыркались все должности.

Уши чистили, что не учится, инженер с нее — не получится,

И вожак комсомольский охаживал, а ведь звал на пикник, тварь продажная!

Таньке выговор вдули по пятое, приплели отца — пьянь проклятую,

Ректор выступил сам в заключении: «За хвосты ее — к отчислению!»

И по домам пошли с чувством муторным, у завкафа в груди — звон к заутрене,

Ректор слег в кровать от давления и стучал в тоске брэйк коленями.

В воскресение телефон звонит, и инкогнито в трубку говорит, —

Ректор на ногах еле выстоял, — Таня Сытина, сказали, — девка чистая!

Он в институт, бегом, да все насвистывал, и завкафу коньяк на стол выставил…

Таньку Сытину снова приняли, — и все пятерки в зачетке по линии.

И пролетело все, словно в форточку, — Флюс — декан снова зырит под кофточку,

А вожак комсомольский заточенный от винта схватил да с пощечиной!

Ректор кашляв у кулак, міцно тужився, вдавав, що уваги заслуговував,

Графіном бренчав - не з похмілля, а, - так, йому нині не до веселощів!

З студентами — нерви струнами, — флюс — декан його часто кепкував…

Що чухати мову - справа минуле, - а напередодні його приголомшили.

У середу ввечері телефон дзвонить, і інкогніто в трубку каже,

Що студентка його — Таня Ситіна — тест на СНІД пройшла позитивно.

Ректор на вечерю не торкнувся, навіть сто грам не вдав для тонусу,—

Ну спробуй тут не засмутитися: вони спали з Танюхою на Трійцю!

В інститут прийшов — хмара чорна, вже не в радість і ступень вчена,

І хопив його раптом озноб із хандрою, викликає сам особисто завкафедрою.

У завкафа обличчя неохайне,і очі під бровами поховані,

І сказав він, зітхнувши, з крапкою: «Отже, брати з тобою ми молочні!»

І призначили разом збори — засудити ці пустощі Танини,

Щоб питання ставити про відрахування за її, так би мовити, поведінку.

Всім і вірилося — і не вірилося, Танька ж йшла врознос — до всього клеїлася,

Навіть Флюс - декан з хворим куприком з-під лінз косив їй під кофточку.

Танька Ситина - дівка видна, ну за що її - не прикро?

Раптом - звідки хвости і заборгованості, - а з нею перекидалися всі посади.

Вуха чистили, що не вчиться, інженер з неї не вийде,

І ватажок комсомольський походжав, а ведь кликав на пікнік, тварюка продажна!

Таньці догану вдули по п'яте, приплели батька — п'янь прокляту,

Ректор виступив сам у висновку: «За хвости її — до відрахування!»

І по будинкам пішли з почуттям нудним, у завкафа в груди — дзвін до затрені,

Ректор зліг в ліжко від тиску і стукав у сумі брейк колінами.

У воскресенье телефон дзвонить, і інкогніто в трубку каже,—

Ректор на ногах ледве вистояв, — Таня Ситина, сказали, — дівка чиста!

Він в інститут, бігом, так все насвистував, і завкафу коньяк на стол виставив…

Таньку Ситину знову прийняли, і всі п'ятірки в заліковці по лінії.

І пролетіло все, немов у фортечку, — Флюс — декан знову зирить під кофточку,

А ватажок комсомольський заточений від гвинта схопив і з ляпасом!