Комиссионный - Анатолий Полотно

решили брать и стал я «мокрым» рук не марать.

Схватил я фомку, взял чемодан, а брат Ерема взял большой-большой наган.

Схватил я фомку, взял чемодан, а брат Ерема взял большой-большой наган.

«Комиссионный» решили брать, решил я мокрым рук не марать.

Мигнул Ереме, сам — в магазин, на стреме встал один-единственный грузин.

Мигнул Ереме, сам — в магазин, на стреме встал один-единственный грузин.

Грузин, собака, на стреме спал, легавый быстро его убрал.

Раздался выстрел — я побежал, Ерема тепленький у выхода лежал.

Раздался выстрел — я побежал, Ерема тепленький у выхода лежал.

Исколесил я полста дворов, сбивал со следа всех мусоров,

На третьи сутки в подвал попал, биндюжник Васька через сутки есть давал.

На третьи сутки в подвал попал, биндюжник Васька через сутки есть давал.

Проплыли тучки, дождей прилив, одел я снова шикарный клифт,

Одесским шмонам кишки пустил и на хавиру к своей Машке привалил.

Одесским шмонам кишки пустил и на хавиру к своей Машке привалил.

Остановился я у дверей, ко мне подходит какой-то фрей,

Я знал, что раньше он здесь не жил и потому винтить отсюда предложил.

Я знал, что раньше он здесь не жил и потому винтить отсюда предложил.

Он вскипишнулся: «Я старый вор, могу попортить тебе пробор…»

По фене ботал, права качал, схватил по тыкве и надолго замолчал.

По фене ботал, права качал, схватил по тыкве и надолго замолчал.

Часы на стенке пробили пять и только с Машкой легли в кровать —

Вдруг кто-то свистнул — я на крыльцо, двенадцать шпалеров уставились в лицо!

Вдруг кто-то свистнул — я на крыльцо, двенадцать шпалеров уставились в лицо!

Заводят воров, нас, во дворец… Я, право, думал, ребята, пришел конец!

Я, право, думал, что взят один, а на скамейке сидел остриженный грузин.

Я, право, думал, что взят один, а на скамейке сидел остриженный грузин.

Он что-то судьям, п*дла, двое суток пел, а на третьи сутки я не стерпел —

Я крикнул судьям: «Кончай балет!»

А прокурор еще добавил пару лет.

Я крикнул судьям: «Кончай балет!»

А прокурор еще добавил пару лет.

Прощай, свобода!

Прощай, Ерема!

Мы каждый едем своим путем.

Начальник к морю, на берег в Крым, грузин — в Тбилиси, а я без паспорта в Нарым.

Начальник к морю, на берег в Крым, грузин — в Тбилиси, а я без паспорта в Нарым.

вирішили брати і став я «мокрим» рук не марити.

Схопив я фомку, взяв чемодан, а брат Єрема взяв великий наган.

Схопив я фомку, взяв чемодан, а брат Єрема взяв великий наган.

«Комісійний» вирішили брати, вирішив я мокрим рук не бруднити.

Мигнув Єреме, сам—в магазин, на стремі став один-єдиний грузин.

Мигнув Єреме, сам—в магазин, на стремі став один-єдиний грузин.

Грузин, собака, настрем спав, легавий швидко його прибрав.

Пролунав постріл - я побіг, Єрема тепленький біля виходу лежав.

Пролунав постріл - я побіг, Єрема тепленький біля виходу лежав.

Знівечив я полста дворів, збивав з сліду всіх сміття,

На третю добу в підвал потрапив, биндюжник Васька через добу їсти давав.

На третю добу в підвал потрапив, биндюжник Васька через добу їсти давав.

Пропливли хмарки, дощів приплив, одягнув я знову шикарний кліфт,

Одеським шмонам кишки пустив і на хавіру до своєї Машки привалив.

Одеським шмонам кишки пустив і на хавіру до своєї Машки привалив.

Зупинився я у дверей, до мені підходить якийсь фрей,

Я знав, що раніше він тут не жив і потому гвинтити звідси запропонував.

Я знав, що раніше він тут не жив і потому гвинтити звідси запропонував.

Він кинувся: «Я старий злодій, можу попсувати тобі проділ ...»

По фені ботав, права гойдав, схопив по гарбузу і надовго замовк.

По фені ботав, права гойдав, схопив по гарбузу і надовго замовк.

Годинник на стінці пробив п'ять і тільки з Машкою лягли в ліжко —

Раптом хтось свиснув — я на ганок, дванадцять шпалер уп'ялися в обличчя!

Раптом хтось свиснув — я на ганок, дванадцять шпалер уп'ялися в обличчя!

Заводять злодіїв, нас, палац... Я, право, думав, хлопці, прийшов кінець!

Я, право, думав, що взятий один, а на лавці сидів острижений грузин.

Я, право, думав, що взятий один, а на лавці сидів острижений грузин.

Він щось суддям, п*дла, дві доби співав, а на третю добу я не стерпел —

Я крикнув суддям: «Кінчай балет!»

А прокурор ще додав кілька років.

Я крикнув суддям: «Кінчай балет!»

А прокурор ще додав кілька років.

Прощай, воля!

Прощавай, Єремо!

Ми кожен їдемо своїм шляхом.

Начальник до моря, на берег у Крим, грузин — у Тбілісі, а я без паспорта в Нарим.

Начальник до моря, на берег у Крим, грузин — у Тбілісі, а я без паспорта в Нарим.