Хитрая плясунья - Михаил Ефремов

Однажды пришел старик из лесу домой веселый и довольный.

Кричит с порога:

— Брось-ка, старуха, в печь мою старую шапку, я себе новую принес!

Вот, посмотри!

— и вытащил из мешка живую лисицу.

А старуха как раз печку топила.

Обрадовалась она, увидев прекрасный лисий мех, взяла старую мужнину шапку и бросила в огонь.

Сел старик точить нож, а сам говорит лисе:

— Спляши нам, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой.

Бедная лисичка глядит на нож, на старика, на старуху… Сидит ни жива, ни мертва, что делать не знает.

Вдруг увидела она в окне дорогу в поле, а за полем увидела зеленую полоску леса… Да только как убежишь в тот лес?

Старик уже и нож наточил, пока она думала.

— Пляши, лисичка, — говорит, — не то прямо сейчас на шапку пущу.

— Я бы и сплясала, — отвечает хитрая лиса, — но нет у меня хорошего платья.

Без платья — что за танец?

Достала тогда старуха из сундука свое нарядное платье, в котором еще девицей ходила на праздники, нарядила в него лисичку.

Та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

— Что же не пляшешь, сестрица?

— сердится старик.

— Я бы сплясала, — отвечает плутовка, — да нет у меня хушпу на голове.

Надели тогда старик со старухой на голову лисы хушпу.

Да только она и теперь на украшения смотрит, а плясать не пляшет.

Тогда старик со старухой в один голос уже закричали:

— Хватит любоваться, лиса, пляши, почему не пляшешь?!

— Разве не видите?

— снова капризничает лесная кокетка.

— У меня на шее мониста нет!

Повесила тогда ей на шею старуха и свое монисто.

Не пляшет лиса:

— Надо бы еще браслеты!

Только когда и браслеты на нее надели, вышла лисица на середину избы, встала на задние лапы, красивая да веселая.

Достал старик гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась.

Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей.

Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают.

Тут старуха и про печку свою забыла, и про мужнину шапку!

Глядит на лисий танец, в ладоши хлопает.

— Ходи, ходи веселей, лисичка-сестричка!

— радуется старик, подбадривает плясунью, да и сам уже готов вместе с нею в пляс пуститься.

Каких только танцев не плясала лиса, чего только не выделывала, какие веселые колена не выкидывала.

Глядят на нее старик со старухой, не наглядятся.

Вот жарко стало плясунье, она и говорит:

— Хочу, чтобы дверь открыта была и окно чтобы не закрыто было!

Старуха скорее кинулась дверь открывать, а старик окно распахнул — жалко что ли!

Лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А та еще немного попрыгала, поплясала, да и юрк в открытую дверь, только хвост рыжий мелькнул, да монисто звякнуло тоненько.

Остался старик без шапки: и старая уже в печке сгорела, и новая в лес убежала.

Однажды пришел старик из лесу домой веселый и довольный.

Кричит с порога:

— Брось-ка, старуха, в печі мою стару шапку, я собі нову принесу!

Ось, подивіться!

— и вытащил из мешка живую лисицу.

А старуха як раз печку топила.

Обрадовалась вона, увидев прекрасний лисий мех, взяла стару мужнину шапку і бросила в огонь.

Сел старик точить нож, а сам говорить лисе:

— Спляши нам, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой.

Бедная лисичка глядит на ніж, на старика, на старуху… Сидит ні жива, ні мертва, що робити не знає.

Вдруг побачила вона в вікні дорогу в полі, а за полем побачила зелену смугу лісу… Да тільки як убіжиш в той ліс?

Старик уже і нож наточив, поки вона думала.

— Пляши, лисичка, — каже, — не то прямо зараз на шапку пущу.

— Я би і сплясала, — відповідає хитрая Ліса, — но нет у мене хорошого платья.

Без платья — что за танец?

Достала тоді старуха із сундука своє нарядне плаття, в якому ще девиця ходила на свята, нарядила в нього лисичку.

Та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

— Чого же не пляшешь, сестриця?

— сердится старик.

— Я б сплясала, — відповідає плутовка, — да нет у мене хушпу на голові.

Надели тогда старик со старухой на голову лисы хушпу.

Да тільки вона і тепер на прикраси смотрит, а плясать не пляшет.

Тоді старик со старухою в один голос уже закричали:

— Хватит любоваться, лиса, пляши, почему не пляшешь?!

— Розве не бачите?

— снова капризничает лесная кокетка.

— У мене на шее мониста нет!

Повесила тоді ей на шею старуху і своє моністо.

Не пляшет лиса:

— Надо бы еще браслеты!

Тільки коли і браслети на нее наділи, вийшла лисиця на середину ізби, встала на задні лапи, красива і весела.

Достал старик гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась.

Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей.

Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают.

Тут старуха і про печку свою забила, і про мужнину шапку!

Глядит на лисий танец, в ладоши хлопает.

— Ходи, ходи веселей, лисичка-сестричка!

— радується старик, підбадрює плясунью, да і сам уже готов разом з нею в пляс пуститися.

Каких только танцев не плясала лиса, чего только не выделила, какие веселые колена не выкидывала.

Глядят на нее старик со старухой, не наглядятся.

Ось жарко стало плясунье, она и говорит:

— Хочу, щоб двері були відкриті і вікно щоб не було закрито!

Старуха швидше кинулась дверь открывать, а старик вікно розпахнув — жалко що ли!

Лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А та ще трохи попригала, поплясала, да і юрк у відкриту дверь, тільки хвост рижий мелькнув, да моністо звякнуло тоненько.

Остался старик без шапки: и старая уже в печке сгорела, и новая в лесу убежала.